Язык Пушкина
— Приветствую вас, уважаемые студенты Аргемоны!
Сегодня мы поговорим о языке Александра Сергеевича Пушкина. Когда читаешь стихи Пушкина, то кажется, что поэт слагал стихи настолько легко, как будто говорил ими. Это так и было на самом деле. Язык Пушкина прост и понятен. Но действительно ли это так? Правильно ли мы сейчас понимаем все слова, встречающиеся в произведениях великого поэта? Когда мы читаем творения Пушкина, то частенько даже не вникаем в некоторые подробности, считая это необязательным.
Вот, например, отъезд Лариных в Москву в «Евгении Онегине»:
На кляче тощей и косматой
Сидит форейтор бородатый...
Кто-нибудь заострил своё внимание на этом форейтере бородатом? Ну, подумаешь, бородатый! А вот читателю той эпохи этот факт говорил о многом. Форейторами обычно были молодые парни, чаще даже мальчишки. Ларины безвыездно сидели в своём имении и далёких путешествий не предпринимали. А тут пришлось срочно выехать в Москву. Естественно, постоянного форейтора у них не было (как и пригодных лошадей, потому и взяли ту клячу, которая была), и пришлось им взять старого, который ездил лет пятнадцать-двадцать назад и с тех пор успел обрасти бородой. Так что тот факт, что форейтор был бородатый, говорит о домоседстве Лариных.
Поэтому не всё так просто и понятно в произведениях Пушкина. Чтобы хорошо понимать Пушкина, надо быть знакомым с его эпохой, историческими фактами, подробностями его биографии. Также необходимо знать язык Пушкина, его словоупотребление. Ну и ещё понимать миросозерцание поэта.
Давайте вспомним «Капитанскую дочку». Иван Кузьмич, прощаясь с женой и дочерью, говорит: «Ну, довольно! Ступайте, ступайте домой; да коли успеешь, надень на Машу сарафан».
Удивительная заботливость о наряде дочки в предсмертный час, что удивляет при чтении. Однако, если вспомнить описываемый исторический момент и историческую эпоху в целом, то понимаем, что речь идёт о спасении жизни. Пугачёв казнил всех дворян, а сарафан носили крестьянки. Поэтому комендант и советует жене одеть дочку крестьянкой, чтобы отвести от неё глаз.
Некоторые слова со времён Пушкина настолько сильно изменили значение (или, вернее, некоторые значения полностью ушли из нашей жизни, потому как ушло само явление, что этим словом обозначалось), что нам кажется, мы понимаем текст, но он почему-то местами очень странный получается.
Вот строки из «Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях»:
И царица налетела
На Чернавку: «Как ты смела
Обмануть меня? и в чём!..»
Та призналася во всём:
Так и так. Царица злая,
Ей рогаткой угрожая,
Положила иль не жить,
Иль царевну погубить...
Кто-то при чтении этих строк лишь пожмёт плечами: подумаешь, рогаткой угрожала, ну, может, тогда такие угрозы были в моде? И мало кто задумается и полезет в словарь посмотреть значение этого слова. А царица угрожала более страшными вещами. Устаревшее значение слова рогатка — железный ошейник с длинными остриями, надеваемый в виде наказания на шею кому-либо или осуждённому. То есть царица угрожала служанке каторгой.
Или вот другой пример, из «Евгения Онегина», сцена дуэли, драматичный и напряжённый момент:
Онегин Ленского спросил:
«Что ж, начинать?» - «Начнём, пожалуй», -
Сказал Владимир...
Как понимать фразу «Начнём, пожалуй»? Типа не хочется, но раз пришли, то надо стреляться. Вспоминаю себя в школьные годы: а ведь именно так эту фразу и понимала. Ещё и думала, что Ленский, возможно, струсил, передумал. Но давайте опять обратимся к эпохе Пушкина. Смысл слова «пожалуй» в переводе на язык наших дней ближе всего к современному «пожалуйста», а точнее, «изволь». То есть Ленский идёт на дуэль так же смело, как и Онегин, и отвечает не с дрожью в голосе, а твёрдо и уверенно: «Начнём, изволь».
Иногда в произведениях Пушкина встречаются неизвестные нам слова, неупотребительные сейчас. И нам всегда бывает лениво обратиться к словарям, и потому мы просто пропускаем эти кусочки с неизвестными словами, придавая им приблизительный смысл, исходя из контекста. А ведь можно обратиться к «Словарю языка Пушкина» или к другому словарю и найти значения этих слов. Лучше поймём и сам текст, и обогатим своё знание словами той эпохи, или, как сейчас их называют, устаревшими словами, но мы ещё в Школе выяснили, что для мага не существует устаревших слов. Это как раз те слова, которые магам возможно очень пригодятся. Слова, обладающие больше магией, чем современные слова.
Идея создания пушкинского словаря появилась в 1933 году. В основу работы над этим словарём легли следующие принципы:
1) словарь должен быть словарём языка Пушкина и включать исчерпывающий лексический запас всех произведений и писем Пушкина;
2) в словарь включается материал только основных текстов Пушкина, а черновые редакции и варианты оставляются в стороне;
3) словарь основывается на тексте Большого академического издания сочинений Пушкина;
4) словарь фиксирует все случаи употребления каждого отдельного слова;
5) словарь должен быть лингвистическим справочником по языку Пушкина.
Издание четырёх томов словаря заняло 5 лет — с 1956 по 1961 год.
«Словарь языка Пушкина» — это первый в нашей стране полный словарь языка конца XVIII — начала XIX века, составленный на основе сочинений одного автора. Историческая заслуга Пушкина, по словам академика Виноградова, состояла в том, что «силой своего творческого гения он мощно содействовал развёртыванию и совершенствованию элементов общенародного, национального русского языка».
Как поступать с неизвестными словами в произведениях Пушкина, мы знаем, но нас ожидает неприятная засада в виде слов, казалось бы, нам хорошо знакомых.
Откроем опять «Капитанскую дочку». Пугачёв приближается к крепости. «Новое обстоятельство усилило беспокойство коменданта. Схвачен был башкирец с возмутительными листами».
«Возмутительный» — как мы хорошо знаем, вызывающий негодование, недовольство. Но как это значение приложить к листам? Листы, вызвавшие недовольство, возмущение коменданта крепости, рассердившие его? Оказывается, нет. У этого слова есть ещё одно значение — предназначенный вызывать возмущение, смуту, то есть это по сути листовки, призывавшие гарнизон крепости к возмущению, проявлению недовольства, подстрекавшие к бунту, мятежу, восстанию. Именно это значение слова «возмутительный» и содержится в словаре Пушкина.
Идём далее.
Белогорская крепость пала. Пугачёв принимает присягу гарнизона, но комендант отказывается присягать: «Ты, мне не государь, ты вор и самозванец, слышь ты!»
Ну то, что комендант назвал Пугачёва самозванцем, нам понятно, а вот почему вором? Как-то вор и самозванец друг с другом плохо сочетаются в одной фразе. Всё же вор в нашем понимании — это человек, ворующий у других на бытовом уровне. Как будто это слово здесь употребляется за неимением других и как-то не вписывается в общий концепт фразы. Но обратимся опять к словарю Пушкина. В те времена «вором» определяли большее количество понятий, в частности было и такое: злоумышленник, преступник, злодей, бунтовщик. Сейчас никто бунтовщика и не подумает вором назвать. То есть Пугачёва комендант назвал вором не потому, что считает, будто тот украл (в частности отобрал чужое имущество, пусть даже и с благими намерениями, как Робин Гуд) что-то у кого-то, а именно в значении «бунтовщик, преступник».
Из воспоминаний Гринёва: Очередь была за мною. Я глядел смело на Пугачёва, готовясь повторить ответ великодушных моих товарищей.
Великодушные товарищи?
Великодушный — это проявляющий великодушие, то есть высокие душевные качества: щедрость души, доброту, сердечность, благородство, снисходительность. Но не это имел в виду Гринёв. Великодушные во времена Пушкина — это люди, обладающие величием души, мужественные, стойкие, смелые, сильные духом, способные к самопожертвованию.
Пугачёв узнал Гринёва: «...я помиловал тебя за твою добродетель, за то, что ты оказал мне услугу, когда принуждён я был скрываться от своих недругов».
И опять тут мы решим, что Пугачёв помиловал Гринёва за высокую нравственность (именно такое значение слова «добродетель» в словаре: положительное нравственное качество человека; высокая нравственность, моральная чистота), но не поймём, где эта высокая нравственность успела проявиться при общении с Пугачёвым, что мы как-то и не заметили, да и автор наше внимание не обратил. Но в пушкинскую эпоху «добродетель» означала просто «доброе дело, благодеяние» (даже единичное), которое выразилось в том, что Гринёв подарил неизвестному бродяге заячий тулуп. Хотя подарил он, конечно, в ответ на то, что тот вывел их из метели к жилью, но мог бы и не дарить: бродяга дворянину не ровня.
Потом Пугачёв спросил: «Или ты не веришь, что я великий государь? Отвечай прямо». Гринёв смутился: «Я колебался. Пугачёв мрачно ждал моего ответа. Наконец (и ещё ныне с самодовольствием поминаю эту минуту) чувство долга восторжествовало во мне над слабостию человеческою».
Прочитав, что Гринёв вспоминает этот момент с самодовольствием, мы можем на какую-то долю изменить своё отношение к герою, подумать даже плохо, потому что самодовольство — это любование самим собой, не самое лучшее качество человека. Но тут это слово обозначает «чувство самоудовлетворения», осознание того, что поступил в трудную минуту так, как следовало.
Все эти примеры наглядно показывают, какое произошло изменение языка. Мы об этом постоянно слышим, но делаем вид, как будто это нас не касается. Мы читаем произведения и вроде всё в них понимаем, всё написано по-русски: так о каком же изменении талдычат лингвисты?
«Из того, что в основе всякого литературного языка лежит богатство всей ещё читаемой литературы, вовсе не следует, что литературный язык не меняется. Пушкин для нас ещё, конечно, вполне жив: почти ничто в его языке нас не шокирует. И однако было бы смешно думать, что сейчас можно писать в смысле языка вполне по-пушкински.
В самом деле, разве можно сегодня написать Все мои братья и сёстры умерли во младенчестве («Капитанская дочка»)? Это вполне понятно, но так никто не пишет и не говорит». (Л. В. Щерба)
А сколько было недоразумений из-за того, что критики не учитывали этого изменения языка. Один критик, прочитав у Пушкина «голос яркий соловья», восклицал: «Какой яркий образ! Какая метафора! Поэты так стали писать только сто лет спустя!» Однако во времена Пушкина слово «яркий» применительно к голосу означал «громкий, звонкий».
Строки Пушкина «Законов гибельный позор» критики никак не могли понять. А автор имел в виду «зрелище гибели законов». Он воспевал закон, думал, что закон (то есть если все будут следовать хорошим законам) принесёт счастье, а беззаконие — гибель.
Расскажу ещё об одном эпизоде. Вспоминает художник Н. В. Кузьмин, который в 1937 году иллюстрировал юбилейное издание «Евгения Онегина», прославившее его на весь мир.
Художника тронула строфа Пушкина, обращённая к будущему другу-читателю:
Быть может, в Лете не потонет
Строфа, слагаемая мной;
Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был поэт!
Он нарисовал юношу и девушку, благоговейно взирающих на портрет Пушкина, и засомневался: «а ну как не все поймут, что поэт совсем не обвиняет будущего читателя в невежестве. Каждый, вдумчиво прочитавший эту строфу и следующую, должен понять, что „невежда“ не может иметь в этом контексте современного, уничижительного значения». Посоветовался с редактором, который подтвердил, что во времена Пушкина «невежда» означало «наивный, зелёный, не искушённый жизнью юнец». Тем более что ранее Пушкин говорит и о Ленском: «он сердцем милый был невежда». Решили оставить рисунок, понадеявшись, что читатель разберётся.
Но во втором номере журнала «Искусство» за 1937 год появились укоризненные строки о клевете на нашу славную молодёжь, которая изображается художником в виде невежд. Критик не оправдал упований на умного читателя.
Домашнее задание:
1. Расскажите о своём видении языка Пушкина.
2. Возьмите любое (или любые) пушкинское произведение и поищите в нём те слова, значения которые могут трактоваться по-разному в связи с изменением языка. Какое значение они несли изначально?
3. Какой бы словарь вы хотели составить?
Удачи!
Отправляйте работы через ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Свои вопросы смело можете передать с Персефоной 
